-------------------------- 37 ЧЕРНЫЕ ПЕСКИ

Когда вода в кожаных мешках кончилась, а все запасные верблюды были отправлены домой, Веприк уже не мог сказать, сколько дней они провели в пути: десять или пять, а может и две недели. Все смешалось в однообразном колыхании седла и шелесте песка. Уже больше суток им на пути не попалось ни одного дерева или кустика, местность сделалась совсем дикой, песок из сыпучего стал твердым, спекшимся от жара в неровные глыбы. Каравану приходилось перелезать через них и даже иногда идти в обход. Горячий ветер, круглый год дующий из глубины Сахары, непрестанно дышал в лицо, так что глаза сами закрывались.

Ослабевший от голода, одурманенный пустыней, Веприк качался на верблюде, а когда бросил вперед равнодушный взгляд, обнаружил, что отряд направляется прямым ходом к краю земли - невдалеке пустыня обрывалась в черную пустоту. Арабы, напряженно вытянувшись на седлах, все всматривались в необычную картину. Веприк равнодушно подумал, что их привезли сюда, чтобы сбросить с края земли и собрался дремать дальше, но стражники так оживленно затараторили на своем непонятном языке, что ему пришлось открыть глаза.

То, что он принял за пустоту оказалось огромного размера впадиной, поверхность которой переливалась черным блеском. От впадины несло жаром, словно верблюды и всадники стояли перед открытой печью. Размер ее был так велик, что противоположная сторона скрывалась за горизонтом. По мере приближения черная граница растягивалась в стороны и наконец караван оказался стоящим как бы на берегу высохшего, обугленного моря.

- Черный песок! - выдохнул Веприк. - Дядя Чудя, проснись! Черный песок! Как в письме у дяди Фукидида! Помнишь, на лапках у моей голубки?

Маленький путешественник так заерзал на седле, что они оба чуть не свалились с верблюда.

Края впадины срезались вниз невысоким обрывом - высотой ладони в две. Дальше черная поверхность медленно понижалась, как огромная миска, втоптанная в пустыню. Среди черного песка там и тут вспыхивали над поверхностью огненные лепесточки, закручивались в воздухе и гасли - это сами собой загорались пылинки, занесенные ветром за гибельную черту. Изумление и ужас внушало это мрачное место.

Пленников сняли с верблюдов и отвязали друг от друга. Их поставили на краю вогнутой равнины, оставив руки крепко связанными. Рубахи и запыленные платки, намотанные на голову, в одну минуту стали мокрыми от пота из-за дышавшего в спину жара. Подошел стражник, приставил острие своей сабли к чудородову животу. Не успел русский пленник опомниться, как лезвие легко скользнуло вдоль его тела, оставив на нем чувство прохлады.

- Убили! - завопил Чудя, выпучив от ужаса глаза. - Ой, убили!.. Убили меня, - сообщил он уже не так громко. - Голову, кажется, отрезали.

Чудород неуверенно покрутил головой и, явно гордясь собой, сообщил:

- Меня убили, а я разговариваю. Чудеса!

- Тебя в землю закопай - ты и то болтать будешь, пустомеля, - проворчал Добрило.

Чудород обиделся и хотел по привычке уткнуть руки в бока и тут обнаружил, что руки у него свободны: сабля всего лишь рассекла веревки и не задела ни одного волоска на самом пленнике.

Еще один стражник вынул из мешка Дуньку и дал ее Чудороду. Дунька жевала что-то вкусное - Али сыпал ей в мешок фрукты и печенье. У нее даже щечки за последние дни снова округлились.

Арабы взяли с седел длинные копья и встали полукругом напротив березовских пленников. Они жестами объяснили, что березовцы должны отправиться вглубь черной впадины. Березовцы в ответ жестами объяснили, что пусть арабы сами отправляются, куда хотят, а они прыгать в печку не намерены. Арабы стукнули копьями и нахмурились.

Али, неуверенно посмотрев на спутников, вдруг вышел вперед и показал Чудороду, чтобы тот отдал ему Дуньку.

- Ишь ты! - недружелюбно отвечал Чудород, поворачиваясь для верности к старшине каравана спиной и разговаривая через плечо. - Нам наша девочка самим нужна. Я, между прочим, ей мама!.. И Добрило тоже.

- Я - бабушка! - поправил бортник, расправляя плечи и становясь рядом с товарищем.

Али терпеливым голосом принялся уговаривать Чудю: наверно, объяснял, что не годится маленькому ребенку гибнуть вместе с остальными в сердце пустыни.

- Ты меня не уговаривай, - рассердился Чудя. - Ты жену свою уговаривай: родите себе свою девочку, - а на нашу рот не разевай... Отстань, кикимор!

Березовцы повидали много разных народов за время своих странствий, но нашли только два надежных способа с ними объясняться - и Чудя употребил оба. Для начала он показал пастуху кукиш, а потом оскалил зубы и рявкнул противнику в лицо: "Ам!"

Все арабы взяли копья наизготовку и принялись ругаться на русских пленников. Чудя в ответ скалился и показывал язык, а Веприк, удивив и своих и чужих, рухнул на колени и взмолился:

- Дяденьки! Пожалейте сироток!

Он приник к Добриле и, кажется, заплакал - было не очень понятно, потому что головой он с горя уткнулся бортнику в живот.

- Вепря, да ты что? - уговаривал Добрило, порываясь связанными руками погладить мальчика по голове. - Вставай, парень, не годится русскому богатырю на коленях почем зря ползать!

- Я быбу бебе бебебу! - невнятно донеслось у него из живота.

- Бебе?! - не понял бортник.

- Не дергай руками, дядя Добрило, я тебе веревку грызу! - яростно прошептал Веприк.

Али в это время сделал попытку забрать Дуняшку у Чуди. Чудя отворачиваясь от пастуха, толкнул его в живот сидячим местом, а Али обозвал его по-арабски. Товарищи Али пошли на русских пленников.

- Ай! - айкнул Добрило, потому что Веприк нечаянно укусил его за палец. Он напряг руки и остатки веревки лопнули. Он выступил вперед и один из стражников с угрожающим видом наставил на него острие копья. Бортник с готовностью ухватился за него и дернул копье к себе. Стражник с обиженным видом, не собираясь уступать, потянул за свой конец. Другой стражник поспешил на помощь и Добриле пришлось стукнуть его копьем. Так как на нем все еще висел первый противник, получилось, что Добрило стукнул одного стражника другим. В тишине пустыни звонко сшиблись загорелые лбы. Стукнутый стражник от неожиданности уцепился за первого. Добрило неодобрительно крякнул и помахал ими в воздухе, словно боевым знаменем. Однако оба араба оказались цепкими, как ручные попугаи, поэтому третьему стражнику досталось с размаху сразу двумя товарищами, а четвертому - тремя. Тут березовский богатырь вспомнил, что он не ел ничего целую неделю, не удержался на ногах, уронил всех противников и сам тоже свалился - прямо на своего толстого арабского приятеля, который, зная, что будет дальше, сам лег на песок и тяжело вздохнул.

Дунька, увидев, что дяди играют и возятся, поспешила принять участие - взобралась толстому пастуху на пузо и немножко там попрыгала.

- Дунечка, отойди! - строго велел Добрило, сидя на песке. - Здесь нельзя. Здесь дяди - бух! - падают!

С этими словами он подтянулся и треснул копьем по макушке одного из противников, настойчивее всех пытавшегося подняться. Тот повалился наземь, а другой, пробовавший встать на четвереньки, испугался и притворился, что просто хотел повернуться с боку на бок. Бортник погрозил непоседе пальцем и он сделал вид, что спит и знать ничего не знает.

Однако в это время один из арабов подполз к Добриле сзади и что было сил боднул его головой в спину. Добрило охнул, а все пять его неприятелей - и Али тоже - устремились вперед и кучей навалились на березовского богатыря. Рано или поздно они, конечно, одолели бы Добрилу, несмотря на Веприка, который прыгнул сверху и кусался, как волчонок, отважно получая со всех сторон подзатыльники, - но неожиданное обстоятельство повернуло события совсем в другую сторону. Чудород, подобрав чье-то копье, воевал в это время среди верблюдов: лупил их по бокам и орал "Аль-байт! Байт!"

- Дядь Чудь! - крикнул, задыхаясь, Веприк. - Ты не тех бьешь! Мы здесь!

- Байт! - рявкнул Чудород на ближнего верблюда и дал ему пинка по заднему колену. - Брысь! Ступай домой, Горбатка!

Верблюды растерянно переглянулись, но потом, похоже, решили, что, пока люди не прекратят безобразничать, верблюжье дело - сторона. Они пожали плечами и, убыстряя шаг, отправились домой. Пока пастухи, усевшись впятером на Добриле, смеялись от радости, верблюды пересекли ближнюю цепь песчаных бугров и скрылись из виду. Али бегом бросился вдогонку: остаться пешими посреди Сахары - без воды и без навеса - означало для путешественников верную погибель. Стражники один за другим устремились за ним. Последний еще немного посмеялся - пока не обнаружил, что остался в одиночестве сидеть на сердитом бортнике. Он неуверенно хихикнул еще раз, виновато развел руками и убежал.

- Ха! - крикнул им вслед растрепанный, торжествующий Чудя. - Топайте-топайте! А не то мы вам... ух! А вернетесь, мы тогда...

- По шее опять получим! - мрачно закончил юный березовец, потирая затылок.

- Вот сейчас они верблюдов поймают и вернутся, - задумчиво глядя в небо, напомнил лежащий на песке бортник. - Вот тогда мы и получим... Ой! Ой! Ой! Ду-неч-ка! Не-пры-гай-по-де-де-Доб-риле! У-де-ды-сей-час-пу-зо-лоп-нет!..

- У бабы Добрилы, - ехидно поправил Чудород. - Ты ж ей бабушка.

- Да хоть прабабой обзовите! Только сни-ми-те-э-ту- поп!-поп!-поп!-ры-гу-шку с меня! Ой!

- Ам! - заявила Дунька, вставая на четвереньки у бортника на животе и ласково заглядывая ему в лицо: она прожевала запасы за щекой и была уже не прочь снова подкрепиться.

-------------------------- 38 ЧУДО ДАЖДЬБОГА

Веприк волшебным образом преобразился (но если это и было чудо какого-то бога, никто из них не признался). От уныния не осталось и следа. Синие глаза на исхудавшем лице засветились такой надеждой, что за ними можно было идти в темноте. В нем снова ожила былая уверенность, что, раз уж они смогли забраться так далеко, - то смогут и еще дальше.

- Нам туда! - напомнил он, нетерпеливо тыча пальцем в черную впадину. - "...за дикими пустынными степями, за снежными высокими горами, за морем, что раскинулось, как небо, в ужасной пустыне в черных песках"... Помните?

- Ни-ни, - замотал головой Чудя. - Я туда не полезу, это ж печка самая настоящая. Давайте вокруг лучше пойдем - может там где-нибудь другие черные пески найдутся, похолоднее. Добря, вставай! Чего лежишь?

- Сил набираюсь, - прогудел богатырь, устраиваясь поудобнее. - Скоро арабы наши вернутся, будут меня бить... А я - их, - добавил он мечтательно.

- Туда! - скомандовал Веприк, пытаясь наступить в черную яму.

- Стой ты! - крикнул Чудя, отталкивая мальчика.

Он дернул лоскуток на разодранном рукаве рубахи, но рукав оторвался целиком. Чудород крякнул и бросил его за обгорелую границу. Горячие потоки воздуха тут же подхватили тряпочку, не давая ей сразу опуститься на землю. Медленно падая, она пошла темными пятнами: начала тлеть в воздухе, - и вдруг, едва коснувшись поверхности, вспыхнула огнем и сгорела.

- Должен же быть какой-нибудь способ! - упорствовал Веприк, тряся детскими остренькими кулачками.

- Бежать отсюда надо! - ныл Чудя.

- Давайте-ка потише, спать мешаете, - сказал Добрило.

- Туда! - показывал в черное пекло мальчик.

- Туда! - не соглашался Чудород, собираясь бежать то вправо, то влево.

- Хр-р-р! - засопел бортник.

В разгар спора Чудород поднял глаза к небу - да так и остался стоять и глупо улыбаться.

- Так и знал, что с вами я рано или поздно с ума сойду, - заявил он и улыбнулся еще шире и глупее. - Я сейчас видел, как мне солнце подмигнуло!

Веприк уставился вверх и даже невозмутимый Добрило заинтересовался. У солнца и вправду - каждый мог это видеть - было два голубых приветливых глаза, которыми оно моргало и, прищурясь, разглядывало русских путешественников.

- Здравствуйте, дети мои! - заговорило Солнце басом и, подумав, уточнило: - Все вы - мои дети! Я отсюда всех вижу! И все знаю.

Сказав так, светило замолчало и принялось с любовью озирать березовцев.

- Славься, Даждьбоже! - восторженно закричали березовцы в ответ и подождали, чтобы Солнце еще что-нибудь сказало. Но оно, как видно, никуда не торопилось.

- А стражников наших ты оттуда, сверху, не видишь? - решился наконец спросить Веприк. - Поймали они верблюдов или нет?

- А то нам интересно, скоро ли мы снова по шее получим, - подсказал Чудород.

- Пока не поймали, - добродушно сообщило светило и снова задумалось. Березовцы, надеясь на скорое спасение, топтались на месте и переглядывались.

- Ах, какая славная девочка! - вдруг умилился Даждьбог. - Ах ты, маленькая! Люблю детей. На тебе ягодку.

Рядом с Дуняшкой из песка быстро вылезла плеточка земляники, на которой тут же созрела ягода. Дуняшка ее слопала и принялась копаться пальчиком в песке - искать еще, но сколько ни старалась, ничего больше не нашла. Она обиженно засопела, но ягодки больше не появлялись. Дунька топнула ножкой и заревела во весь голос.

- Ах, ах, плачет девочка, - пожалел ее солнечный бог. - Животик, наверно, болит. Или коленочку ушибла. Надо знаете что сделать? Кисельку ей сварить - от живота очень помогает. Или от коленки - сейчас точно не скажу, у меня столько детей, что я давно все перепутал. А еще хорошо ниточку к зубику привязать и дернуть... полезно очень... только причем тут коленка, разрази меня Перун, не помню...

- Пока он вспомнит, от нас рожки да ножки останутся, - пробормотал Чудя.

- А бывает еще - детки простужаются... ах, ах, бедненькие, маленькие. Тогда нужно... что же нужно? Ах, да - срочно их в угол ставить. Или уши надрать - если сильная простуда. Очень организм укрепляет... И чего это ваша девочка все плачет? Плаксивая какая.

- Скажи, Даждьбоже, а арабы тебе тоже дети или только мы? - крикнул Чудя.

- Чего мне пора бы? - крикнул в ответ бог.

- Арабы! А-ра-бы! - хором закричали березовцы.

- Мне отсюда слышно плохо - у вас девочка плачет... Замолчишь ты когда-нибудь, противная девчонка?! - возмутился Даждьбог и пригрозил: - Я вот тебе сейчас,.. - он нахмурился, вычисляя, какой бякой можно наказать годовалую малышку, - ...бантик повяжу! - угрожающе закончил бог.

- Арабы тоже тебе дети? Или нет? - уточнил Чудя еще раз.

- Арабы мне не молятся. Но все равно - я всех грею своим теплом и всем свечу своим светом. Все мне дети - от малой букашки до динозавра. Что-то давненько я их не видел, динозавров... Глаз да глаз с этими детьми!

- Значит, ты не согласишься сжечь наших стражников? Или песком их засыпать? - огорчился Чудород.

- А может, их в угол поставить - месяца на два? - предложил Добрило.

- Ай-яй-яй! Какие вы злые, дети мои. Не стыдно?

- Так арабы ведь убить нас хотят! Вот в этот котел засунуть.

- А и правда! Я ж все знаю! - спохватился бог. - Я и пришел помочь. Так... Что там Ладуля говорила? В гости к Горыне, значит, идете?

- Да! Да! - закричали березовцы.

- Тогда вам туда! - сообщило солнце, кивая в середину черной котловины.

- Боже, ты помочь пришел нам или арабам? - уточнил Чудя, поглядев в указанную сторону.

Солнце полыхнуло ярким желтым светом, окатив всех волной ласкового тепла, что было бы очень приятно, если бы березовские путешественники уже не взмокли от жары и усталости.

- Слушайте меня внимательно, дети, - велело светило. - Перед вами - самое жаркое место на земле. Оно такое горячее, что земля тут потеет каменным потом, как в бане. Я могу умерить жару, но, чтобы окрестность остыла, потребуется пара дней, так что потерпите, раньше вам идти туда нельзя... А я вам пока тенечек сделаю, отдыхайте, милые.

Не дожидаясь, пока солнечный бог закончит свою речь, песок возле чудиной левой ноги зашевелился и из него начала вытаскиваться зеленая змея толщиной в человеческую руку. Чудя заорал от страха и очень ловко запрыгнул к бортнику на спину, но змея оказалась молодым ростком, который распрямился, одеревенел, в одну минуту оброс сверху листьями и превратился в дерево. Пока мужики, открыв рты, дивились на чудо, они оказались со всех сторон окруженными такими же стремительными ростками и вот уже стояли в молодой пальмовой рощице и под ногами у них зеленела травка. Вместо палящего зноя кожа теперь ощущала прохладу и свежесть, в траве один за другим раскрывались невиданные огромные цветы, а на пышной ветке даже чистил перышки красно-зеленый попугай.

- Вы, наверно, есть и пить хотите? - вспомнил Даждьбог.

Тут же высоко над землей под пальмовыми листьями начали набухать плоды. Как раз, когда Чудя слез с Добрилы и встал в тени под пальмой, плод созрел, оторвался и шмякнулся прямехонько щуплому березовцу на макушку. Чудя упал, а плод раскололся пополам. Был он внутри снежно-белый, а снаружи - коричневый и на удивление мохнатый, словно собака.

- Вот вам кокосовый орех, - пояснило доброе солнце. - Внутри - сок, как в горшке.

- Как же его есть, пакость такую лохматую? - с сомнением поинтересовался Добрило. - Он не на орех, он на крысу похож.

- Ай-ай, кто это у нас капризничает? - строго произнесло солнце. - Ну, не хочешь кокос - на тебе ананас. Вам как раз витамины нужны.

Сбоку от бортника немедленно образовался зеленый куст, который выстрелил вверх здоровенной почкой, выросшей и созревшей на глазах.

- Что ж мне теперь шишку эту сосновую глодать? - уперся Добрило. - И не нужны нам эти... как их...

- Вмятины, - подсказал Веприк.

- Вмятина у меня уже есть, - пожаловался Чудород, трогая ушибленную макушку. - Больше нам не надо.

- Боже, нам бы яблочко, - попросил бортник. - Или репку.

- Это ты хорошо придумал, - рассердился Даждьбог. - Яблоки с пальмы собирать! Вот вам всяких угощений, выбирайте, что понравится. Не объешьтесь только.

Маленький оазис наполнился шелестом и треском, везде росли кусты и стебли, растопыривались ветки, разворачивались листья, свешивались с веток плоды, вылезала из земли ботва. Березовцы с восхищением крутили головами, обнаруживая то малину, то дыню, то виноград, то рябину, кусты лесного ореха, грядки земляники и репки, бананы, персики, ежевику, свеклу, финики, апельсины, помидоры, клюкву, сахарный тростник, а под одной пальмой даже вырос белый гриб. Русским путешественникам на радость в середине зеленой поляны поднялась стройная яблонька, оделась листвою и нарядилась в бело-розовые цветочки, которые, не задержавшись и пять минут, осыпались, как душистый снег, оставив зеленые почки. Почки выросли и превратились в спелые яблоки - да такие золотые и румяные, что глаз не оторвать.

- Слава тебе, светлый Даждьбоже, отец наш и кормилец! - вскричали березовские путешественники, утирая с подбородков малиновый и желтый сок.

- А гуся жареного не будет? - на всякий случай поинтересовался Добрило.

- А как я тебе гуся выращу - на кусте что ли? Ешьте, что дают и не капризничайте! И попугая, смотрите, не обижайте. А то знаю я вас, мальчишек: чуть отвернешься, уже рогаток наделают...

Добрило и Дунька, счастливые, трещали ветками в малиннике, словно медведица с медвежонком. Любопытный Веприк перепробовал все заморские фрукты, развешанные вокруг в изобилии, и в конце концов откусил от пахучего желтого кислого лимона, так что рот у него скривило и он долго не мог говорить. Чудя лопал персики и бананы, не дожидаясь, пока созреют, и потом весь вечер маялся животом. За всеми этими интересными занятиями березовцы совсем забыли про своих стражников.

Между тем Али с товарищами возвращались в самом решительном настроении. Они надвигались верхом, выставив вперед копья, но, когда увидели молодую рощу, за один час выросшую на пустом месте, копья все побросали, а некоторые даже упали с верблюдов от удивления.

"Никогда не доверяй джиннам, - с грустью подумал молодой Али. - Я переживал, губить их не хотел... только отвернулся - а они сразу колдовать."

Завидев приближающихся неприятелей, березовцы приготовились сражаться: бортник расправил широкие плечи и гостеприимно улыбнулся, а Чудород ухватил в руку большой ананас.

- Эй, аль-арабы! - крикнул он, взвешивая на ладони увесистый шишковатый плод. - Кому вмятины нужны? Подходи по одному!.. э-э... к Добриле.

Чудя, подбоченясь, подкинул ананас, но не рассчитал и влепил сам себе ананасом прямо в глаз.

- Ну вот, видали, какая шишка боевитая, - перекосившись, пискнул он. - Страшно?

- Дядя Чудя, дай я лучше съем, вкусные очень эти шишки, - сказал Веприк, не в силах оторваться от обеда.

К их удивлению стражники переглянулись и, встав на колени, начали о чем-то взволнованно просить, показывая в сторону дома.

- Я чего-то не понял, - молвил Чудород, опуская ананас. - Они теперь зовут нас обратно ехать?!

- Нет! - догадался Веприк. - Они просят нашего разрешения вернуться домой! Я же говорил, они нас за каких-то колдунов принимают... Поезжайте! Нас не ждите, нам туда надо! Мы пойдем туда! А вы идите туда!

Веприк махал руками и пастухи поняли, что джинны на них не сердятся, в деревню к ним больше не придут и вредить людям не станут, а отправятся в черное сердце горящих песков, где джиннам самое место. Пастухи поклонились несколько раз, пожелали джиннам мира, простора, долгих лет жизни и удачи в джиннских делах, залезли на верблюдов и отправились восвояси. Молодой Али на прощание вежливо приложил руку сначала к голове, а потом - к сердцу, как это принято у арабов. Он уехал грустный: козопас привык к маленькой русской девочке и считал уже ее своей дочкой, - но, вернувшись из сердца пустыни, Али прославился и скоро женился - причем по арабскому обычаю завел себе целых три жены. Каждая родила ему по двенадцать детишек, а вместе получилось... сколько же вместе получилось? Али и сам иногда не знал, потому что у него от такого количества ребятни голова пошла кругом и он, случалось, вместо того, чтобы вытереть малютке сопливый нос, повязывал ему бантик.

-------------------------- 39 В ГОСТИ К ЗМЕЮ

Ночевали березовцы хорошо, только наутро не могли понять, где они очутились: так изменилась местность вокруг. По всей черной долине лезли из земли волшебные всходы. Почти все они тут же засыхали от жары, но самые упрямые взрослели на глазах и превращались в растения, - по большей части колючие и не очень красивые: кактусы, лишайники, полынь, верблюжьи колючки и прочую неприхотливую травку. Весь день путешественники наблюдали, как чудесная растительность становилась все роскошнее и смелее: один побег умирал, но вместо него рождались три новых. Рядом с африканским баобабом распускалась русская елочка, а росток канадского клена оказывался оплетен пальмовой лианой из Южной Америки.

Новое утро было встречено шелестом молодого тропического леса, поднявшегося прямо посреди сухих песков Сахары, в том самом месте, где была позавчера мертвая черная рытвина. Березовцы только руками развели.

А пока они разводили руками, в небе объявился нежданный гость: изумленный Змей Горыныч, облетал свои владения, не в силах понять, что происходит. Он метался из стороны в сторону, с отвращением разглядывая с воздуха деревья и кустики и не веря собственным глазам. По привычке Змей сыпал искрами, но все они гасли в сочной зелени. Не долетев немного до березовского оазиса, крылатый гад повернул и начал быстро удаляться, скрываясь за листвой березок и эвкалиптов.

Веприк вскочил с места и завопил ему вслед, но змей не слышал. Мальчик со злостью швырнул в воздух огрызок от яблока, который до Горыныча, конечно, не долетел, зато угодил прямо Чуде в лоб.

- Подумаешь, - сказал Чудя. - Я уже привык. Мне, если в какой день по голове не треснут, так я даже скучать начинаю.

Он с сочувствием поглядел на мальчика. Веприк рухнул на землю и обхватил голову руками. Злость, нетерпение и надежда так и бурлили в нем - словно за Горынычем, как за спелым бананом, оставалось только руку протянуть. Веприк снова вскочил на ноги.

- Идемте! - позвал он спутников, дергая Добрилу за рукав и указывая в глубину нового леса. - Сейчас идем!

Чудород нерешительно почесал в затылке, но Добрило, подняв Дуняшку к себе на плечи, укоризненно поднял брови на трусливого товарища и кивнул в цветущую чащу.

- Да мне-то что, - засуетился Чудород. - Ноги-то есть - чего ж не пойти? Интересно даже: будем первыми пешеходами, которые заблудились в лесу посреди пустыни...

Не успели путешественники, наступив с песчаной поверхности на зеленое дно, сделать трех шагов, как впереди замаячил светлый лучик - тетерина голубка перелетала с ветки на ветку и манила за собой.

- Слава тебе, Ладушка. И тебе, птичка, спасибо, - сказали обрадованные березовцы и побежали за Веприком, который уже исчезал в зарослях на опушке. Волшебный лес кудрявился вокруг, дышал прохладой, стлал под ноги мох и цветы, обмахивал путников пышными ветвями, предлагал лакомые плоды, но березовским землепроходцам было не до красот и приветов - так торопились они за юным охотником, за которым и голубка еле успевала. С большим трудом мужики поймали его и остановили для ночлега, но он вскочил ни свет ни заря и еще быстрее припустился вперед.

Некоторые деревья в чудесном лесу выросли уже в настоящих великанов.

"Ох, какие большие деревья! - думал на бегу Веприк. - Подрубить бы и свалить на спину змею. Или смолы натопить, пусть крыльями вляпается... А вот тут яму вырыть в овражке..."

Мыслей у него было так много, что он и не заметил, как вылетел на зеленый луг, окружавший логово поганого змея.

- Батюшки мои! - сказал у него за спиной бортник в великом удивлении.

- И мои тоже, - согласился Чудя. - И матушки заодно.

Логово оказалось сказочным дворцом, выстроенным из прозрачного горного хрусталя. Словно в воздухе висели стройные башенки, кружевные беседки, невесомые лестницы, мостики и балконы. Казалось, вспенилась на лугу морская волна и заиграла разноцветными огнями - так, что от башни к башне перекинулись радуги. Солнце просвечивало дворец насквозь и внутри у него тоже горели какие-то искры, как самоцветы в драгоценном ларце. Легкие стены словно тихо звенели, когда лучи света касались их.

Долго ли любовались березовцы хрустальной красотой - они и сами не знали. На такое чудо и недели было не жалко. Наконец Чудород поморгал глазами и потрогал Веприка за рубашку.

- Что делать-то будем, Вепря? - спросил он.

- Не знаю, - тихо ответил маленький охотник, в растерянности глядя на старших товарищей.

Все умные мысли у него в голове перепутались, а он так и не решил, пристукнуть ли ему змея сосной или отравить мухоморами, в изобилии прораставшими теперь посреди Сахары. Он готовился войти в змеиную нору мерзкого вида, а получалось, что перед сверкающим теремом мерзкий вид имели только запыленные, полураздетые березовцы с грязными арабскими платками на нечесанных головах. Не говоря уже о чудородовом оторванном рукаве.

- А точно змей тут живет? - засомневался Чудя. - Уж больно хороша изба.

- Нет, здесь Василиса Прекрасная живет, - съехидничал бортник. - А змей дальше по деревне, третий дом слева... Ну кто еще посреди песков мертвых поселиться может кроме чудища летучего ненасытного?... Так что нам с чудищем-то делать: поторгуемся с ним или сразу бить станем?

Из глаз мальчика готовы были пролиться слезы.

Я не знаю, - повторил он с отчаянием.

-------------------------- 40 ЛАДУШКИНО ЧУДО

- Ну, значит пришла пора и мне чудо являть! - раздался позади знакомый ласковый голос.

И вот она, золотоволосая красавица, стоит, улыбается. На пресветлой Ладе, следуя греко-византийской моде, было надето простое платье до пола без бус и вышивки, только гладкая алая материя играла огнем и обвивала ладин стройный и гордый стан. Даже изящные белые ножки были разуты. Незаплетенные волосы струились, падали по спине пшеничным потоком.

- Вот и молодцы, что на колени не падаете! - весело заявила богиня любви, потому что мужики все разинули рты и застыли столбами при виде ее неземной красоты. Однако, было заметно, что такое любование было ей милее коленопреклонений.

- Эй! Бестолково село! - позвала Лада, когда ей надоело молча красоваться. - Не пора ли вам рты закрыть, а то как бы ворона не залетела?

Березовцы послушно закрыли рты, но в следующую секунду снова их разинули и радостно закричали:

- Лада! Лада!

- Она самая! - согласилась, улыбаясь, богиня. - Показалось мне, что нужна вам моя помощь - вот и пришла.

- Да как же ты нам поможешь? Мы войной на чудище поганое собираемся, это дело не женское, - сказали мужики. - Разве ты можешь дунуть, как удалой Стрибог, чтобы Змей полетел вверх тормашками?

- Дунуть? - с насмешкой переспросила красавица. - Вот еще! Может, мне в него еще и плюнуть?!

- А молнией по макушке долбануть, как могучий Перун, ты не можешь? - спросили на всякий случай мужики. - Или сжечь небесным светом, как солнечный Даждьбог? А звериный Велес голыми руками змея задушил бы...

- И что это вы мне все какие-то безобразия предлагаете?! - возмутилась Лада. - Хороша была бы богиня любви: кому - по макушке долбануть, кого - голыми руками задушить!

- Так как же ты хочешь со змеем справиться? - удивились мужики.

- Поговорю с ним, - обронила Лада через плечо, а сама уже направлялась по зеленому лугу к логовищу.

- Стой! Не ходи, светлая, съест он тебя! - закричали березовцы.

- Я с тобой! - крикнул Веприк, догоняя красавицу.

- А на что ты мне нужен? - насмешливо поинтересовалась она. - Разве ты меня защитить сможешь?

- А вот, когда чудище есть тебя станет, я скажу: ешь лучше меня! - упрямо проговорил маленький охотник и насупился.

- Это ты что же думаешь, что ты, козявка, вкуснее меня, пресветлой Ладушки?! - возмутилась богиня, а у самой веселые искорки закружились в синих глазах. - Ладно, защитник, пойдем со мной. Только чур уговор: змея не ругай, не обижай, душить его голыми руками не лезь, дай нам поговорить по-человечески.

Она обняла мальчика правой рукой за плечи и бесстрашно повела к хрустальному дворцу, а по их следу расцветали дорожкой васильки и незабудки. Чудесный луг приветливо звенел кузнечиками, ласковое солнышко грело траву, цветы, букашек и отважных путешественников. Казалось, не могло быть нигде места прекраснее, чем вчерашняя гиблая черная яма.

Чем ближе, тем удивительнее становился сказочный дворец. Сквозь прозрачные стены видны были светлые комнаты, наполненные диковинными и прекрасными вещами: резными столиками, словно сплетенными из листьев, разноцветными подушками, коврами, занавесками, зеркалами, драгоценными ларцами, золотыми клетками с хвостатыми птицами. Самая высокая башня хрустального замка была опоясана балконом, который снизу казался просто очень большим, а на самом деле был так велик, что три телеги могли бы проехать там в ряд. На балконе находился сам хозяин дома - от удивления при виде гостей свесивший все три головы через перила. Поудивлявшись, он спрыгнул вниз, но вместо того, чтобы приземлиться, пронесся низко над головами Лады и Веприка, оглядывая их вытаращенными глазами. Мальчику показалось, что змей опасается его спутницы.

Змей сделал в воздухе полукруг и понесся обратно. Гости остановились, без тени страха ожидая встречи.

- Ладушка! - прошипел Горыныч, садясь перед пришельцами. - Будь здорова, красавица.

- Здравствуй, Горыня. Давно мы с тобой не виделись, - спокойно ответила Лада.

- Да, давненько... А это еще кто такой?!

- Что ж ты не помнишь, как в гости звал?! - срывающимся от волнения голосом выкрикнул мальчик. - Вот я и пришел! Отдавай мою маманюшку!

- Так это же богатырь из лесной деревеньки! - вспомнил Горыныч. - Кто бы мог подумать! Явился - не запылился!

Он в изумлении закрутил головами и захохотал. Веприк показал ему кулак, а нахальный гад в ответ - три толстых раздвоенных языка.

- Люди сказывают, ты разбойником стал? Крадешь матерей и милых жен? - строго сказала Лада.

- Люди! - с презрением повторил Змей. - Кто их слушает, глупых, мелких? Что они могут понимать?!

- Разбой есть разбой, Горыня, его нельзя допускать, - серьезно сказала богиня.

- Уж не ты ли мне помешаешь?! - загрохотал Змей, вздымая над Ладушкой свои страшные пасти. Из них неслось горячее злобное дыхание.

Вслед за этим из всех шести горынычевых глаз полились слезы и пасти, перестав скалиться, захлопнулись и униженно пригнулись.

- Не надо, Ладушка, - тихо попросило чудище, сморкаясь носами и всхлипывая.

- Я внушила ему щемящую любовь, - пояснила Лада для Веприка. - Не хотела я тебя мучить, Горынюшка, прости, - она махнула рукой и наваждение рассеялось.

- Устал я, - пожаловался Змей, шлепнув на землю уродливую среднюю голову.

- Тетя Лада, что это с ним? - зашептал Веприк, теребя спутницу за платье.

- Любовь он ищет, - тоже шепотом ответила Лада. - Хочет настоящую любовь отыскать, да, видишь, не везет ему никак.

- А он себя хотя бы в воде болотной когда-нибудь видел? - опешил юный березовец. - Он знает, что он - змея поганая, а не человек? Кто ж его с тремя-то головами да с чешуей на брюхе полюбит?!

- Да! - нервно взвизгнул Змей Горыныч, подслушав разговор. - И с тремя головами и с брюхом! И с сердцем моим отважным! И с музыкальным образованием, между прочим! И со знанием греческой поэзии и арабской математики! И с моей начитанностью в разных областях мировой науки! И с навыками врачевания и оказания первой помощи! И еще петь на три голоса умею! Да, я мечтаю найти ту единственную, которая полюбит меня не за могучее тело, а за нежную душу! Чтобы понимала меня-я-я... Гы-ы-ы!..

Все три головы в тоске шлепнулись на землю и ненасытное чудище разревелось самым чистосердечным образом. - Ладушка, что мне делать, помоги! - всхлипывал Горыныч.

У прекрасной богини у самой в зеленых глазах стояли слезы. Она положила ласковую руку на один из змеевых лбов и с сочувствием проговорила:

- Горынюшка, да ведь ищешь ты родную душу, а выбираешь за красивые глаза да за кудрявые волосы!

- Нет! Они хорошие! - начал заступаться за своих пленниц Змей Горыныч. - Есть и добрые, и песни поют, и читать умеют, и крестиком вышивают... Вот только меня никто не лю-ю-юбит,.. - он снова захныкал. - Украл недавно одну - такая умница. На арфе мне играла, стихи наизусть рассказывала по-французски. Я думал уже - вот она, моя единственная... А оказалось: не она, а он! Сидит теперь день-деньской в библиотеке, мои книжки читает! - с обидой крикнул змей и с удовольствием наябедничал, кивая на Веприка: - Из их деревни, между прочим! Не деревня, а сплошной кошмар. Унес оттуда тетку, думал, будет подружка Смеянушке - и тетка тоже мужиком оказалась! Да каким вредным! Я бороду уже потом разглядел.

- Это наш староста, Пелгусий, - сказал мальчик.

- Ах, я бедный-несчастный, - продолжал ныть Горыныч. - ...голодный! - поразмыслив, добавил он.

- Конечно, - согласилась Ладушка. - Ты столько несчастья вокруг себя натворил, что самому давно уже пора несчастным стать.

Она повела правой рукой и из травы в этом месте поднялся нежный росток с голубым бутоном. Богиня повела левой рукой и из-под нее поднялся другой, такой же росток. Лада некоторое время наблюдала, как удивительные цветы растут, раскрывают шире свои небесные чашечки и радуются теплому свету, а потом вдруг сорвала один из них и протянула Горынычу. Змей залюбовался подарком, но тот завял у него на глазах: стебелек поник и безжизненно свесился, лепестки почернели. Между тем второе растеньице цвело все роскошнее.

- Посмотри, что твоя любовь делает, - тихо сказала Лада, выпуская из руки засохший цветок, минуту назад еще бывший таким живым и прекрасным.

- Пусть одна меня полюбит, я тогда всех отпущу! Честное слово! - ответил змей.

Богиня рассмеялась, но не по-доброму звучал этот смех, не распустились от него нигде ни цветы, ни ягоды.

- Ты крадешь самых красивых человеческих дочерей, вырываешь их из земли, лишаешь родного света и тепла - и ждешь, когда тебя полюбят?! Насильно мил не будешь, Горыня!

Несчастный вид змея даже Веприку внушал сочувствие.

- Горыня-Горыня! - продолжала Лада, укоризненно качая головой. - Ты прав: в душе таятся несметные сокровища, только их искать надо, заслужить, чтобы открылись они тебе - а не хватать жадными лапами! Посмотри на себя Горыня: как сверху ты чудище поганое, таким ты и внутри стал!

- Это неправда! - рявкнул Змей.

- Правда! - крикнул мальчик, шагнув вперед. - Злодей ты! Бедоносец!

- Разбой творить перестань, - велела Лада. - От людей не прячься. Раскрой свое сердце навстречу людям! Покажи, чем ты богат - тогда и клады заветные, сокровища душевные повсюду обнаружишь, - богиня обращалась уже не к одному виноватому чудовищу. Веприку тоже полезно было послушать все ее слова. И не только Веприку, - и мне, и всем, и тебе тоже.

Богиня шевельнула пальчиком, но волшебство на этот раз у нее не получилось - так показалось маленькому русу. Всего-то выросла у ног неприглядная травка с серой метелочкой, вроде тимофеевки. И тут от ладушкиной стройной фигуры заструился понемногу золотистый свет. Сияние делалось все ярче - и вот уже Лада вся горит и сверкает и даже алое платье богини стало золотым.

"Да ведь этот дивный свет - он и есть любовь!" - с восторгом понял мальчик, когда Лада повернула к нему свое ласковое лицо.

А неприглядная травка, согретая волшебным огнем, начала виться, расти и цвести. Длинные золотистые лепестки сплелись в прекрасный, отсвечивающий изнутри розовой зарей, венчик такого несравненного изящества, что померк даже пышный небесный цветок.

Окруженный волшебными лучами, Веприк ощутил, как прекрасен и добр весь мир вокруг него, и даже Змей вздыхал, опустив головы. Средняя из них любовалась золотистым цветком, правая - преданно глядела на Ладу, а левая - озирала с большим дружелюбием маленького охотника.

- Ты храбрый мальчик, - наконец признался Змей Горыныч. - И очень надоедливый, - справедливости ради добавил он себе под нос. - Забирай свою маму да вези ее домой!

Змей обернулся и, повинуясь хозяйскому взгляду, в хрустальной стене растворились вдруг невидимые ворота. Боясь, как бы они не закрылись, Веприк бросился бежать во дворец. Он стремглав миновал стеклянные комнаты и коридоры и неожиданно оказался в зеленом саду, занимавшем всю среднюю часть дворца.

В саду, словно диковинные птицы, гуляли повсюду несказанные красавицы из разных земель - в богатых одеждах и браслетах, но невеселые. Мальчик заметался по цветным дорожкам, обнаруживая, как велик сад.

- Мама! - крикнул в отчаянии он и сто прекрасных женщин вздрогнули и прижали руки к сердцу, гадая, не их ли зовет родной голос. И вдруг совсем рядом, в кружевной беседке из висячих зеленых ветвей, мальчик увидел Смеяну. Она, не понимая еще, что происходит, говорила подруге:

- ... наверно, на санках сейчас катаются. Только бы Тетеря не забывал их у печки сушить. У вас во Франции печки есть?

- Маманя! Родненькая! - завопил Веприк.

Смеяна вскочила с места.

- Сыночек! - только смогла проговорить она и залилась слезами.

- Не плачь, мама!.. - воскликнул мальчик, но больше не успел сказать ничего, потому что сам расплакался, кидаясь в материнские объятья.

- Вепрюшка! - плакала Смеяна, осыпая сына поцелуями. - А батянька твой где? А Дуняшка?

- С батянькой все хорошо, - успокоил маму юный охотник, вытирая рукавом опухший от слез нос. - Он в подвале у князя сидит.

Тут же нашлась и Дуняшка: остальные участники отважного отряда входили в сад - и пресветлая Лада, и Горыныч тоже с ними.

- Мама! - уверенно и радостно сказала Дунька, увидев мать.

Такого счастья Смеяна не вынесла, она пошатнулась и упала в обморок.

Дунька побежала к маме, но ее внимание отвлекла огромная желтая груша, свисавшая над ступеньками. Дунька присела около лежащей на дорожке Смеяны и, протягивая спелый плод, посоветовала:

- Ам! Кусна! Мама, ам!

- Не охотница, - проворчал Веприк, косясь на сестренку. - Очень уж болтлива!

Убедившись, что мама грушу не хочет, Дуняшка уселась поудобнее и съела ее сама.

-------------------------- 41 КОНЕЦ ЗМЕИНОГО ПЛЕНА

Жители волшебного замка не успели перевести дух после волнующих событий, а ответ змею был уже приготовлен - из ближних кустов вылезла сутулая бородатая фигура в арабском халате, подвязанном веревочкой, и с торжеством заявила:

- Ага, гадючья твоя душа! Попался! Я тебя, огнеплюя хвостатого, предупреждал: приедут наши мужики и спасут меня! А тебе надают по трем шеям, чтобы больше не безобразничал. Так тебе и надо, трехголовая твоя рожа!..

- Трехрожая твоя голова, - поправил Чудород.

- Не мешай, Чудя, - раздраженно отмахнулся староста Пелгусий. - Не перебивай старших... О чем я говорил?.. Так вот! Вот они какие, наши мужики березовые!.. то есть березовские! В огне не горят и в воде не тонут! Богов уважают! Добрались до твоего поганого царства!.. И какая-то баба незнакомая вместе с ними, - добавил Пелгусий, подозрительно глянув на Ладу. - Наверно, они ее тоже спасли где-нибудь по дороге... Эй, ребята, а вы нас точно спасать пришли, а не сами в плен попали? - шепотом уточнил он у односельчан.

Выглядел староста настоящим попугаем: вышитые туфли с загнутыми носками, маленькая ярко-зеленая шапочка из пальмовых листьев, широкий халат в яркую полоску и голый живот, вылезавший из халата по случаю теплой погоды. Бороду свою Пелгусий тщательно расчесал и, чувствовалось, побрызгал каким-то ароматным отваром.

- А ты как думал?! - кричал Пелгусий. - Унес из деревни старосту - не бортника какого-нибудь! не охотника! не бабу глупую! - а ста-рос-ту! Главнейшего человека! - старик погрозил Горынычу пальцем. - ...и думаешь, так его тебе и отдали! Не-е-ет, наши мужики старосту своего кому попало не отдают!.. И дедушке Пелгусию рожи не делают! - строго добавил он, потому что Дунька пролезла вперед и передразнивала его, старательно перекашивая щекастое личико. - Так. А что же вы, мужики, его не связали? - продолжал старик с укоризной. - Сбежит ведь, злодей!

- Уважаемые дамы, я хочу сделать объявление! - Горыныч попытался заглушить вредного старика своим троекратным шипением.

- Да, уважаемые дамы! Я тоже хочу сделать объявление! - бойко подхватил березовский староста. - Змей Горыныч похож на червяка! Все слышали? У, чудище поганое, ненасытное, мерзопакостное, косолапое, кривохвостое,..

- Девушки, милые, я вас всех отпускаю на свободу, - сказал змей. - Простите меня за то, что вас украл... Обещаю, больше этого не повторится.

Переполох, поднявшийся в хрустальном дворце вслед за горынычевыми словами, невозможно описать: половина красавиц от радости заплакала, а половина - засмеялась. Столько счастливых слез было в тот день пролито, что от них вокруг замка образовалось соленое озеро, в котором Горыныч потом ловил и треску, и морских окуньков, и даже атлантическую селедку - рыбу костлявую, но очень полезную для здоровья.

А березовские путешественники склонились перед Ладой, богиней любви и красоты, в низком земном поклоне и сказали:

- Спасибо тебе, Лада пресветлая, любовь бесконечная, красота несказанная! Одно твое слово мир освещает, зло в добро превращает.

- Спасибо тебе, Ладушка-матушка, сестрица-красавица! - сказала счастливая Смеяна.

- Слово-то доброе я сказала, - ответила богиня, - а поверил-то Горыныч не мне, а вам! Если бы Веприк с вами сюда не добрался да не доказал бы, как люди любить умеют, никогда бы Змей за своей тоской чужого горя не увидал.

Лада пресветлая засмеялась, встала рядом со Смеяной и так они стояли вдвоем, словно две сестры: высокие, гордые, золотоволосые. Тут только Веприк заметил роскошные одежды своей матери: голубые и синие шелка, разукрашенные вышивками и драгоценными камнями по вороту, жемчуг в косах, резные браслеты.

- Маманечка! - удивился он. - Королевна ненаглядная! А как же ты во сне ко мне приходила в одной рубашечке?

- Ты сам меня во сне придумывал, сыночек, - начала объяснять мать, но задумалась. - Постой-ка, - сказала она. - Хорошие ли были сны?

- Очень хорошие!

- Так значит, это Ладушка сны тебе присылала, чтобы ты не унывал! - Смеяна снова поклонилась богине.

- Тетя Лада! - воскликнул Веприк. - Как же это получается? Все боги по одному чуду обещали, а ты не одно, а много... постой... да ведь еще голубка, которая дорогу нам указывала - это ведь тоже твоя посланница...

Лада взъерошила маленькому охотнику выгоревшие золотистые волосы и спросила:

- Скажи-ка мне, а молодой козопас Али, который пожалел чужую девочку и готов был из-за нее поспорить со всей деревней - это разве не чудо?

Веприк озадаченно посмотрел на прекрасную богиню.

- А товарищ твой Чудород, когда он свою жизнь ради вашей отдавал, - не чудо ли это?

- Чудо! - шепотом подсказал Чудород, дергая Веприка. - Еще какое!

- А Мирослав Непоседа, сурожский купец, широкая душа? А Чернобород, бондарь из Киева, добрый и веселый человек, который сейчас твоему тятьке через забор частушки поет? - разве можно не дивиться на таких людей?

- И Добрило наш! - добавил мальчик, берясь за бортникову крепкую руку.

- И Фудя, отважный перелетный грек! - напомнил Добрило.

- И маманюшка моя! И батянька! - крикнул, волнуясь, Веприк.

- И ты сам, богатырь мой ненаглядный! - сказала Смеяна.

- Ах ты, любимый мой мальчик, маленький и глупый! - засмеялась Лада. - Да разве может любовь остановиться на одном-единственном чуде?! Ее волшебства бесконечны и неисчислимы.

Лада улыбнулась, а над садом и дворцом выгнулась небывалая радуга, озарившая полнеба.

- Волшебства, значит неисчислимые, - озабоченно бормотал Чудя. - Это хорошо. А я вот так и хожу с дырявым зубом. Нельзя ли...

Но на том месте, где стояла пресветлая богиня осталась только Смеяна, обнимавшая своих детей. А на сад и на всех, собравшихся в нем, сыпался, сияя и обещая всем счастье, удивительный дождь - красный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой, синий и фиолетовый.

-------------------------- 42 ПО ДОМАМ!

Столько волнений выпало Веприку в тот радостный день, что он чуть не забыл про Фукидида - спасибо Добриле, что напомнил.

Горыныч указал на дальнюю башню. Торопясь, взбежал мальчик по узкой стеклянной лестнице и в библиотеке среди книг и ученых рукописей обнаружил Фукидида, который был очень увлечен - только он не читал, а обнимался с кем-то, кого поначалу Веприк принял за другого Фукидида - так похожи были их большие носы, черные глаза и кудрявые макушки. Потом только мальчик сообразил, что второй Фукидид ростом меньше и к тому же - не мужчина, а женщина: толстенькая, улыбчивая, глазастая, носатая, с целым водопадом темных, отливающих золотом кудряшек.

При виде мальчика Фукидид радостно вскрикнул и бросился к нему, но вернулся к подруге и начал что-то объяснять по-гречески, размахивая руками и крича во все горло. Потом он все-таки добежал до Веприка и начал его обнимать, а потом от радости запел "Ой, да то не зоренька ясная!.."

Маленький отважный березовец пересказал товарищу все, что случилось после пленения того драконом: как вернулась голубка и принесла в заснеженную Березовку берестяное письмо из Африки, как отправились друзья в путь по зимнему лесу, как послал им лес могучих туров, которые довели их до Киева, как торговые греки показали им карту и объяснили, где искать Змея, как мохнатый Велес подарил им чудесных верблюдов, а грозный Перун защищал по дороге из Киева до Сурожа, как вольный Стрибог за три дня перенес березовский отряд через три моря, а потом их поймали кочевые арабы и отвезли в черные пески, но солнечный Даждьбог умерил земной жар и в песках выросли деревья. Грек ахал, вскакивал с места, хлопал в ладоши, иногда от волнения забывая перевести что-нибудь на греческий язык для своей жены, и тогда она больно щипала его, потому что сама слушала с большим интересом и тоже ахала, вскакивала с места и хлопала. Веприк поведал им, как светлая Лада уговорила Змея Горыныча больше не разбойничать и он по собственному желанию отпустил всех своих пленниц на волю.

Слушатели так обрадовались, что снова принялись обнимать Веприка.

Они втроем стояли в удивительном прозрачном зале, так что сквозь пол видны были разноцветные ковры в нижней комнате - словно на воздухе стоишь. За одной из хрустальных стен библиотеки, как за огромным окном, раскинулись цветущий лес и луг, и из леса неожиданно выскочил бедно одетый узкоглазый юноша верхом на тощем осле. Он подскакал к самым стенам замка и что было сил завопил:

- Ли Мэй! Ли Мэй!

Дальше было непонятно, но умный Фукидид перевел:

- Он кричит по-китайски. Зовет свою невесту Ли Мэй, которую он три года ищет по свету, а змея обещает зарезать и сварить из него суп с лапшей.

В следующую секунду сердитый жених был повержен - но не змеем, а самой Ли Мэй, которая выбежала из дворца и так проворно кинулась на шею любимому, что опрокинула его вместе с ослом. Поднявшись на ноги, счастливые влюбленные залезли вдвоем на ослика и поехали прочь от змеева логова, ни разу даже не оглянувшись. Навстречу им выходили уже со всех сторон новые пришельцы, начинали кричать и звать своих невест, жен, дочерей, сестер и внучек. А на Змея ругались последними словами.

- Жоржетта! Августа! Сулико! Любава! Брунхильда! - неслось над поляной и Жоржетта, и Августа, и Сулико и все прочие красавицы одна за другой бежали навстречу родным.

Откуда людям стало известно, где искать Горыныча, - так и осталось тайной, но тайна эта вполне понятна для тех, кто помнит, что чудеса любви бесконечны и неисчислимы.

Посреди общей радости было только два обитателя сказочного дворца, которые не смеялись и не прыгали. Веприк набрел на Змея Горыныча в укромном месте возле задней стены хрустального замка. Чудище сидело на травке и мрачно ковырялось хвостом в земле.

За его спиной в стеклянных комнатах замка один за другой зажигались лампочки и свечки, разгоняя вечернюю тьму и заставляя дворец светиться, как волшебную сосульку.

- Что ж ты не празднуешь победу, богатырь? - сердито поинтересовалось чудовище у юного охотника.

Веприк промолчал, пряча глаза, присел рядом и тоже стал задумчиво чертить на земле. Шесть круглых глаз с любопытством уставились на мальчика.

- Ну-ка, ну-ка, - пробормотал змей, пытаясь заглянуть Веприку в глаза.

- Да ведь ты-то жив остался! - в сердцах воскликнул мальчик. - А я уж почти придумал, как тебя убить!

- Ай-яй-яй, плохо ты слушал тетю Ладу, любовь бесконечную, подругу нашу сердечную! - сказал Горыныч. - Меня тоже полюбить и простить нужно, я же от тоски, а не от злобы разбой творил... Ну, украл я пятьсот красавиц, с кем не бывает, но я же, между прочим, всех вернул!

Летучий гад обиженно отвернулся от соседа.

Эх! - признался маленький охотник. - Я же хотел твою мертвую голову князю нашему Владимиру привезти. Быть бы мне героем! Уж он тогда бы не посмел моего батяньку в подвале держать! Он ведь моего батяню в подвал запер!

- А моей живой головы ваш князь не испугается? - спросил Змей и подмигнул мальчику крайним правым глазом.

Веприк озадаченно посмотрел на Горыныча.

- Утром летим в Киев! - объявил Змей, заложил крылья за спину и решительным шагом направился во дворец отоспаться перед путешествием.

-------------------------- 43 ДОМОЙ ВЕРХОМ НА ЗМЕЕ

На длинном туловище Змея Горыныча всем хватило места. Впереди, верхом на средней шее, уселся бортник Добрило, за ним - Веприк, потом Дуняшка, потом - крепко ухватив обоих детей, Смеяна. За Смеяной, зажмурив от страха глаза, сидел Чудя, а за ним - староста Пелгусий. Звали еще Фукидида с женой Ифигенией, но они остались пожить в замке - почитать умные книжки и поглядеть на звезды в телескоп.

- Приходи в Киев в будущем году, найдешь меня на греческом дворе, - сказал ученый грек Веприку. - Я прочитаю тебе свою книгу. Я назову ее "Русские люди, драконы и прочие загадки природы".

Все воздухоплаватели закутались в самые теплые одежды и меха, которые только нашлись в богатом сказочном дворце. Веприк держал большой мешок с драгоценными камнями, который Змей заставил его взять в подарок.

Горыныч ударил крыльями и земля в один миг оказалась далеко внизу, а все красавицы, которые еще не разъехались по домам, замахали руками на прощание. Березовцы, перепугавшись, вцепились друг в друга и пожалели, что не пошли пешком. Один только Пелгусий ткнул пальцем в спину Чуде и скомандовал:

- Вперед!

Плеснув по воздуху огромными крыльями, Горыныч взметнул себя вместе с наездниками выше хрустального терема. Еще через секунду воздухоплаватели оказались на такой головокружительной высоте, что их взорам открылась вся зеленая впадина и стали видны даже желтые пески Сахары по ее краю.

- А-а-а-а! - завопил вдруг Веприк, так что Добрило со страху чуть не выпрыгнул со своего места. - Лечу! Красота-то какая!

- Ты держаться не забывай, а не то, того и гляди, без меня полетишь, - строго сказал Змей.

Быстро промелькнул под змеиным брюхом кудрявый тропический лес, взращенный Даждьбогом, и потянулись песчаные барханы.

- Я вам буду рассказывать про все, что увидим, - заявил вдруг Змей Горыныч. - Чтобы вы не скучали. Сейчас мы совершаем перелет над Сахарой. Это самая большая пустыня в мире, она занимает всю северную часть великого африканского континента... Вот вы видите под собой караван верблюдов. Он идет через пески... вернее, он бежит в разные стороны... они все время так делают, когда меня видят... ну а если бы они меня не увидели, тогда за полтора месяца караван прошел бы всю пустыню Сахару и вышел бы в самой середине Африки, где живут черные люди и где золото лежит прямо у речек на берегу. А теперь они месяц своих верблюдов ловить будут.

А вот палатки местных жителей. Живут здесь арабские пастухи, которые разводят коз и верблюдов. Сейчас они все спрятались.

Ого! Глядите-ка: а вон морской царь едет куда-то на черепахе!

Внизу действительно тащилась большая морская черепаха. Она трое суток ползла к морю, но только сунула голову в воду, как получила приказ привезти домой подводного господина, которого желала видеть супруга. Путешественники все замахали водяному руками, но он, боясь свалиться, только крепче обхватил панцирь и что-то удивленно заквакал.

- Море! - крикнули в один голос сидевшие впереди всех Добрило с Веприком.

- Правильно, перед нами Средиземное море, - согласился Горыныч. - Очень большое. Древние люди даже думали, что это океан. А русские мореходы прозвали его Великим. Это море так огромно и глубоко, что, если бы каким-то чудом оно все высохло, рекам, впадающим в него, пришлось бы нести воду десять лет, чтобы снова его наполнить... А вон аисты летят!..

Стремительный полет Змея Горыныча продолжался над синим простором. Березовцы, кутаясь в плащи, смотрели на неспокойную воду и удивлялись, как, оказывается похожи, пустыня и море: желтые волны и синие волны. По временам воздухоплаватели обгоняли перелетных птиц, спешивших на север с теплого юга. Черные маленькие стрижи, огромные аисты с длинными шеями, хохлатые журавли, гуси, кулики, зяблики, соловьи, кукушки - все торопились домой, храбро летели через океан. Прозрачный воздух пахнул весной и березовцы тоже казались себе перелетными птицами, возвращающимися на родину, к знакомым гнездам. Они радостно приветствовали пернатых путешественников, многие из которых направлялись в русские леса.

На исходе дня впереди показался берег.

- Приближаемся к Афинам, древнему культурному и историческому центру! - сообщил Горыныч. - Афины - столица Греции. Полюбуйтесь на мраморные дворцы и храмы. Сейчас вы увидите площадь, где собираются поэты и философы, чтобы высказать умные мысли и послушать, что скажут другие. Вон они, как угорелые носятся по улице и прячутся в мусорные корзины... Скоро мы окажемся над Карпатскими горами, но вы их не увидите, потому что уже вечер и скоро будет совсем темно.

Действительно, над Карпатскими горами березовские путешественники летели глубокой ночью - только по сгустившейся черноте было понятно, что под ними находится что-то огромное, темное, с редкими пятнами снега на вершинах. Иногда в темноте скользили какие-то огоньки.

- Это колдуют знаменитые карпатские ведьмы, - объяснил Змей. - Горы, над которыми мы летим, таят в себе множество загадок и легенд...

Когда ясные звезды начали бледнеть, а на востоке показался светлый краешек солнца, даждьбожьего щита, березовцы обнаружили, что вокруг них раскинулась степь. Воздух становился холоднее и наконец из тучи посыпался на путешественников мелкий колючий снежок. Березовцы так обрадовались, словно их алмазами обсыпали. Несколько раз замечали вдали кочевников на лошадях, а потом наконец увидели на высоком плоском холме огороженную бревенчатым частоколом деревню. Чем дальше, тем чаще стали попадаться укрепленные поселения. Люди бежали от них и грозили вслед кулаками, а березовцы, развеселившись и придя в полный восторг от близости родной земли, кричали в ответ и дразнились.

- В этих местах, - рассказывал Змей, - русские поселения все время терпят набеги печенегов. Также нападают печенеги и на купеческие корабли, которые отправляются по Днепру в Сурож и Византию. Ваш князь Владимир хочет построить вдоль реки несколько укрепленных городов, тогда для врагов путь на север будет закрыт. А вот и Днепр, на нем как раз ломается лед, скоро можно будет на кораблях плавать... А там вдали - видите стены и дома? - это...

- Киев!

- Киев!

- Киев, мать городов русских! - закричали березовцы, приподнимаясь со своих мест, чтобы получше увидеть сероватую ленту реки, изгибающуюся вокруг высокого берега с далекими деревянными башенками и избушками.

-------------------------- 44 СВОБОДУ ТЕТЕРЕ!

В очень многих старинных русских преданиях, былинах, - поется о славном князе Владимире Красно Солнышко. Но еще больше поется о широких пирах, которые Владимир любил устраивать. Весь княжеский двор заставляли столами с угощением, выкатывали бочки меда и кваса, распахивали настежь дубовые ворота: заходи, киевский люд, всем сегодня рады.

Зиму провожать пожелал великий князь вместе с народом. Во дворе поставили разнообразное угощение, а на высоком крыльце сидел сам хозяин с важными гостями. Пировали так весело, что даже не заметили Змея Горыныча, совершавшего над городом большой круг и примерявшегося, куда бы приземлиться.

По одну руку от Красна Солнышка находился греческий купец Креонт, а по другую - жевал вареную курицу Тетеря, березовский охотник.

- Послушай меня, великий князь, - шепотом говорил Креонт. - У меня к тебе секретное дело по торговой части. Может получиться большая выгода...

- Что? - переспрашивал Владимир, в шуме праздника ничего не слыша.

- Секретное дело! - повысил голос грек.

- Курица жесткая, варить надо было лучше, - ворчал Тетеря.

- Что ты говоришь? - еще громче переспросил торгового грека Владимир, заглушая сипенье скоморошьих дудок, дувших гостям прямо в уши.

- Секретное дело! - заорал Креонт. - Редкий товар!

Все участники пира с интересом повернулись к высокому крыльцу.

- И что за товар? - поинтересовался великий князь, отпихивая скомороха с дудкой.

- Шкурки ежиков, - таинственно заговорил, наклоняясь к нему, грек. - Дивный мех, русское чудо! Предлагаю хорошую цену, только ты больше никому их не продавай - ни армянам, ни французам, - только нам, грекам.

- А что, на ежиках теперь мех растет? - хмуро спросил Красно Солнышко Тетерю.

- Да я у тебя уже столько сижу, что на них и поганки могли вырасти, - недружелюбно отвечал охотник.

Владимир вздохнул, соображая, как ему отвязаться от приставучего греческого купца.

- Значит так, - решил он. - Шкурки с ежиков обдирать запрещаю! Они от этого,.. - Владимир задумался.

- Болеют, - подсказал Тетеря.

- Болеют! - подтвердил Владимир. - Разрешаю их брить! Весь мех, какой получится, пусть греки себе забирают, нам не жалко... Так где, ты говоришь горы золотые спрятаны? - как бы невзначай спросил он, снова поворачиваясь к Тетере.

- На бороде, - невозмутимо отвечал березовец, объедая куриную ножку.

- А с ежиками что нам делать? - поинтересовался Креонт.

- А? С какими ежиками? - Красно Солнышко был недоволен, что его отвлекают.

- С бритыми, с какими же еще.

- Рубашечки им шейте, а то у них пузо замерзнет, - посоветовал Тетеря.

- Куда золото спрятал? - толкнул князь охотника. - А, Тетеря?

Но Тетеря только пожал плечами.

- Ты почему меня не слушаешь? Князь я или не князь?! - не выдержал Красно Солнышко.

- Да какой ты князь, - мрачно отвечал Тетеря, охотясь в миске за соленым рыжиком. - У тебя по Руси змей летает, а ты и не чешешься...

Раздался треск и Горыныч мимо ворот ввалился на княжеский пир.

-...вон, по Киеву, как у себя дома разгуливает! - продолжал охотник и в подтверждение своих слов указал на Змея, отряхивающего с себя обломки забора.

Люди во дворе завопили от ужаса. Грек Креонт спрятался за князя Владимира, а князь - за Тетерю. Прочие гости бегали по двору в поисках укрытия или дрались из-за места под столами.

- Давай-ка, богатырь, поговори с великим князем, - подсказал Змей Горыныч, когтем пододвигая мальчика вперед. Однако в общем шуме и движении Веприка никто не замечал.

Тогда он взобрался по змеевой шее и оттуда, как с дерева, закричал Владимиру:

- Ты зачем батьку моего в плену держишь?!

- Ты зачем батьку моего в плену держишь? - грозно повторил Горыныч, чтобы все слышали - так что оглушенный Веприк съехал ему на спину. Горыныч тремя головами кивнул на Тетерю.

- Да если бы я знал, что он тебе батька,.. - в великом испуге начал оправдываться князь. - Разве ж он в плену? Да он же у меня в гостях сидит!.. с прошлой осени... Ну и детки у тебя, Тетерев, - шепотом заметил Владимир соседу. - Они у тебя все трехголовые или только этот? В маму что ли?

У Тетери у самого язык отнялся при виде новоявленного сыночка.

- Какой я тебе батька?! - закричал он наконец. - Гад ты ползучий.

- Не ползучий, а летучий, - с достоинством поправил Горыныч.

Тетеря прицелился кинуть в Горыныча рыжиком.

- Говори, где жена моя Смеянушка?!

Тут сошла на землю и сама Смеяна, одетая для удобства сидения на драконе в арабские легкие шаровары, расшитые серебряными звездами и полумесяцами.

- Ого! - восхитился князь Владимир, высовываясь из-за Тетери. - А вы, наверно, иноземная гостья! Парле ву франсе, мадемуазель(12)?

- Не мадемуазель, а мадам(13), - холодно поправила Смеяна. - Я за мужем своим любимым, за Тетеревом Людмилычем, прилетела.

- Ох! - испугался князь. - Конечно, конечно - я ж его не держу. Очень хороший муж, одобряю ваш выбор. И сыночек трехголовенький, славный такой мальчонка. Мордочки смышленые, мамина радость... Как хорошо было бы, если б его тоже отсюда кто-нибудь забрал!

Но князя не слушали: на Тетерю с одной стороны налетела Смеяна, с другой - Веприк, с третьей - Дуняшка, а с четвертой - подлез Чудя, и все вместе, хохоча и обнимаясь, они покатились по двору.

- Ты, кажется, хотел у Тетерева Людмилыча что-то про клады узнать? - напомнил князю Змей.

- Кто? Я?! - Владимир сделал удивленные глаза, пожал плечами и нечаянно стукнул зубами от страха. - Да зачем мне клады? Я же князь - у меня денег и так куры не клюют. Я решил никогда больше клады не откапывать, а лучше буду-ка я их закапывать, а другие пускай ищут!

Одуревший от счастья Тетеря то целовал и кружил свое семейство, то сам себя щипал, чтобы проверить, не во сне ли все происходит.

- Ну ладно, побаловались и хватит, - заявил наконец Пелгусий. - Пора нам! Родная деревня пропадает без старосты, а вы только и знаете, что обниматься!

Он попробовал оттащить от Тетери хотя бы Дуньку, но та свирепо пообещала Пелгусию "Ам!" и снова повисла на отце.

Смеяна ухватила со стола греческий глиняный кувшин, размахнулась и шмякнула его об землю.

- Вот так пусть наше горе-беда разбивается, подальше от нас разлетается! - радостно воскликнула она.

Тетеря схватил кувшин побольше и тоже расколотил его.

- Эй, мужик, - донеслось из-под стола. - Ты потише горшками кидайся - мы тут не для того от змея прячемся, чтоб нам в лоб черепки летели.

- Милый человек, - раздался из-под стола другой голос. - Там где-то на столе щука с кашей оставалась. Подай ее, пожалуйста, нам сюда, а то соскучились уже без дела сидеть.

Счастливое тетерино семейство долго могло бы еще обниматься и колотить посуду перед княжеским теремом, но пора было и домой: других участников перелетного отряда тоже ждали родные.

Березовцы залезли на Змея Горыныча и весело помахали оттуда киевлянам.

- Приезжайте к нам в Березовку! - крикнули они на прощание.

- Ну да, сейчас прямо и поедем, - сердито ответили люди под столами. - Вы давайте лучше летите отсюда вместе со змеей вашей, а то нам дальше пировать охота.

Раздалось громкое хлопанье крыльев - словно холсты мокрые стряхивали - и вот уже можно было полюбоваться, как змей летел в голубом небе, противно выгибаясь коромыслом и качая на спине, сидевших гуськом семерых отважных березовцев.

Понеслись под его чешуйчатым брюхом милые русскому сердцу прозрачные весенние перелески, пригорки с прошлогодней мокрой травой, низинки с нерастаявшим снегом, речушки и ручейки, заросшие кустами овраги и солнечные полянки, на которых светились уже желтые цветочки мать-и-мачехи. Вот и показалась за темным ельником деревня Березовка. А за ней - еще Березовка, а за той - родная Березовка, где героев дожидались милые подруги.

(12) мадемуазель - (франц.) обращение к незамужней девушке

(13) мадам - (франц.) замужняя женщина, обращение к замужней даме

-------------------------- 45 БОЛЬШАЯ РАДОСТЬ НА ПРОВОДАХ ЗИМЫ

Жители родной Березовки все были заняты любимым делом: водили хоровод вокруг соломенного чучела. Чучело изображало зиму-злодейку. Проводы зимы всегда были для русского землепашца очень важным праздником и хоровод надо было водить старательно и весело, с громкими песнями. Потом следовало есть блины и жечь чучело, обзывая его, кто как мог придумать.

Все эти праздничные забавы были полны большого смысла и пользы: зиму надо было проводить надежно, так, чтобы она больше не возвращалась и не вздумала погубить поздними заморозками посевы на полях. Надо было обозвать старую ведьму покрепче, чтобы обиделась и ушла. Называли ее каргой, старухой, злодейкой, сопливой, горбатой и всякими другими обидными прозвищами. Одновременно привечали весну-красну, славя ее каждым блином. Круглые румяные блины являли собой изображение молодого солнца, которому пора было согреть землю.

Березовцы, одетые зверями и страшилками, пели, перекрикивая друг друга:

- Уходи, зима сопливая!

Лысая голова,

Деревянная нога!

В лапоть садись, да под горку катись!

На тебе - вместо шапки горшок!

На тебе - вместо рубахи мешок!

На тебе - по спине палкой!..

Увидев несущегося в их сторону Змея Горыныча, березовцы даже и прятаться не стали, только плюнули с досадой.

- Тебе самому-то не надоело? - спросили они у приземлившегося чудища. - Чего ты все к нам летаешь?! Медом тебе тут что ли намазано? Мы, конечно, понимаем, что ты - змей и душа у тебя подлая, но три раза в одну деревню летать - это ты уже не змей. Это ты уже свинья!

- А я исправился! - объявил Горыныч. - Я теперь хороший!

- Хорошие змеи горынычи в одну деревню три раза не летают, - возразили березовцы.

- Я доброе дело хочу сделать! Посмотрите, кого я вам привез! - сказал Горыныч и на землю, кряхтя и ойкая, загородив дорогу остальным воздухоплавателям, слез дед Пелгусий.

- Так, - сказал он односельчанам и погрозил пальцем. - Я вижу, что без меня вы даже праздник по-человечески отпраздновать не умеете! Это что за чучело? Кто ж такие чучелы тощие делает? А блины? ну-ка... мням! - Пелгусий выхватил блин у ближнего селянина. - Какой кривой блин!... мням! - он ухватил у соседа еще один и откусил сразу половину. - Эй, девушки, кто пек этот блин?! мням! Поди-ка сюда! Не бойтесь, я ругаться не буду, я просто посмотреть на нее хочу, бестолочь криворукую, этакий несуразный блин нагородила!.. Богов вы не уважаете, вот что! Послушания в вас мало...

- Ничего себе ты доброе дело сделал, - с укоризной сказали березовцы Змею Горынычу. - Что ж ты его не сожрал?

- Да я как-то больше щуку с кашей люблю, - признался Горыныч.

- Батька! Глядите: это ж наш батя! - заорали молодые бортники Бобр с Бобрецом и в один миг стащили Добрилу с драконовой шеи.

- Батя! - радовался Бобр. - Ты что, Змея поганого победил и служить себе заставил? А чем же мы такую скотину трехротую кормить будем?

- Батянька! - кричал Бобрец. - Живой! Я же говорил: вернется, а ты все "убьют" да "убьют"!- крикнул он задорно Бобру.

В тот же миг богатырская отцова рука отвесила Бобру такую оплеуху, что тот чуть с ног не свалился.

- Батя! - завопил он - Он врет, а ты слушаешь! Нашел, кого слушать, болтуна дырявого!

Добрило отвесил оплеуху второму сыну, а потом обнял их обоих сразу - так, что кости затрещали, но отпустил, обнаружив спешащую к нему ненаглядную внученьку Малушеньку.

- Деда! Деда! - кричала счастливая девочка.

- Малушенька! - крикнул Добрило, протягивая руки навстречу внучке. - Крупиночка моя!

- Деда! - завопила Малушенька, подбежав. - А Злобынька у меня зайку отнял, что ты из делева вылезал!

- Иди к деде, милая, - ворковал бортник, пытаясь поймать бойкую девочку, которая вертелась у него под руками. - Я тебе другого зайку сделаю.

- Длугого не нада! - сердито отвечала Малушенька. - Пусть моего зайку отдает. И кляпивой его по заду настегай!... Злёбыня! Деда Доблила плилетел! - с ликованием закричала она и, так и не давшись в руки любимому дедушке, понеслась по склону к избе. - Уж он тебя тепель кляпивой настегает!..

На полпути она остановилась, что-то вспомнив. Добрило раскрыл объятия.

- А Бояшка опять печку лизал! - сообщила Малушенька и была такова.

Чудя в это самое время лежал на широкой Матрениной груди, а Матрена плакала над ним и брала с него обещания дальше огорода не уходить. Чудя тоже всхлипывал и приговаривал:

- Матренушка! Яблочко мое! Репонька! Шишечка моя сосновая!

- Кто?! - подозрительно переспросила Матрена, готовясь уже разораться.

- Шишечка! - нежно повторил Чудя. - Да не простая шишечка, - спохватился он, немного испугавшись при виде наливавшегося малиновым цветом лица любимой подруги. - Огромная! Вкусная! В Африке на кустах растут... Ой, Матрешенька, не бей меня!.. Ой! Только не по носу! На вот лучше - за бороду дерни. Ай-яй-яй!.. Ой! Матреша, не надо, березонька моя, ягодка, ши... нет, не шишечка, я не то хотел сказать - ой! - я хотел сказать: ши... "шизая моя голубка"! "сизая" то есть... ой!.. ну не сизая, ну - полосатая!.. ай! Пошутил!.. Белая! Черная! Зеленая!.. Мужики, да держите же ее кто-нибудь, всю бороду ведь повыдергала, голубка моя вкусная, огромная... ой!..

Долго еще березовцы радовались, здоровались с путешественниками, обсуждали новости и кормили блинами Змея Горыныча.

- Ну ладно, - сказало наконец чудище. - Полечу я, пожалуй. Где я живу не забыли? Пустыня Сахара, черные пески. То есть были черные, стали зеленые. В самой середине пустыни - месяц пешком по барханам, с какой стороны ни пойдешь... Будете неподалеку, милости прошу в гости.

- Да и ты нас навещай, - ответили березовцы. - Дорогу ты знаешь.

Они помахали змею вслед и начали расходиться.

И Лешаки тоже пошли домой, в маленькую свою избушку. Сколько радости было, что бабушка жива и здорова! Рассказов о своих приключениях хватило у каждого до самой ночи. А в гнездышке под крышей спала, сунув голову под крыло, ручная тетерина голубка - словно и знать не знала, как помогала путешественникам на многотрудном их пути.

-------------------------- 46 ПОСЛЕДНЕЕ СЛОВО БОГОВ

Веприк вскочил в темноте, еще рассвет не начинался. Схватил теплую рубашку и выбежал из избы. Батяня у забора привязывал собаку Муху. Охотники спустились с ближнего пригорка, перешли еще один и пошли вдоль темного мокрого леса. Когда начало светать, свернули в деревья и зашлепали по лужам у лесных оврагов.

Чем ярче разгоралось утро, тем приветливее становился лес, небо голубело, темный снег таял и растекался. Несмотря на тяжелую ношу оба Лешака, большой и маленький, веселились и шумели всю дорогу: пели, хохотали, стучали палками об лед на лужах, - так что распугали вокруг себя не только белок, но и клыкастые кабаны вепри, ушли подальше от таких безобразников.

Весенний лес был свеж и влажен: вокруг деревьев натекли разливы холодной воды, кора промокла насквозь и потемнела от снега и растительных соков. Каждая маленькая ветка в лесу была мокрой и на конце ее дрожала круглая капелька. Тысячи капелек переливались, отражая розовеющее солнце и ослепительное голубое небо, как жемчуга на свадебном наряде. Стоило задеть веточку, как с каждого куста срывалась блистающая россыпь, так что очень скоро Тетеря с сыном промокли до нитки. Ноги они тоже давно промочили, но это их нисколько не огорчало.

Обойдя болото, пешеходы прибавили шагу и через пару часов вышли к лесному кургану.

Серые обитатели кургана были все на месте - сидели у входа в свои жилища. Охотники приближались с опаской, но волки не проявляли враждебности, а только смотрели на гостей - как внимательная стража у городских ворот.

По знакомым подземным коридорам охотники пролезли в комнату, где лежал мертвый богатырь. Тетеря с Веприком низко ему поклонились.

- Радость у нас, - сообщил хозяину помещения Тетеря. - Вернулась Смеянушка! Вернулось счастье мое ненаглядное!.. А мы вот пришли с подарком: долг тебе отдать хотим, чтобы ты, богатырь, не сердился.

Тетеря перевернул кожаный мешок, который принес на спине и на землю хлынули алмазы, изумруды, рубины - все, что подарил Лешакам на прощанье Змей Горыныч.

- Сразу на душе легче стало, - признался Тетеря сыну.

- Батянь, а не зря мы все самоцветы отдали? - с сомнением спросил Веприк, когда они шагали по лесу домой. - Мехов-то у нас совсем не осталось и до зимы новых не наохотничаем... Не обеднеем мы?

- Да ты что, Вепря! - радостно возмутился батяня. - Весна-то идет - в поле зовет! Сейчас хлебушка побольше посеем, маманька репку, горох посадит - что ж мы, не проживем что ли?.. На что тебе камни эти?

- Да вот, хотел я в Киев еще сходить, - признался мальчик. - Греки торговые звали меня к себе, обещали науке своей научить... Очень мне хочется, как дядя Фукидид, грамоту знать.

- Сходишь в Киев, - пообещал ему Тетеря. - Ты сначала русскую науку выучи - Чернобород грамотный, он и тебе покажет... В Киеве-то жителей грамотных много...

- Меня б еще научил кто-нибудь корабль водить и парус ставить, - пожелал мальчик. - И мечом, как Свен, драться. И песни сочинять. И - как ее? - на арфе играть... Арабская математика еще, говорят, интересная штука...Так мне хочется белый свет посмотреть, и в Афины заехать, и в Константинополь - а то я их только издали видел... Я потом, может, и книгу напишу про загадки природы...

- А охотничать-то со мной кто будет? - Тетеря даже растерялся.

- Я! - горячо заверил его Веприк. - Летом буду путешествовать, а зимой с тобою в лес ходить... А еще, знаешь, батяня, люди сказывают, живут в Африке удивительные звери - вот бы на них поохотиться! Коровы со змеей вместо носа, лошади полосатые! Я сам камень с ногами видел! И ты, батянюшка, поехали тоже со мной! Поедем - наловим чудесных зверей, а потом князю нашему Владимиру продадим, пусть удивляется!

- Ну уж князю нашему Владимиру мы кукиш с постным маслом отдадим! - тут же рассердился Тетеря. - Лучше к французскому королю поедем.

- Правильно! Заодно и на землю французскую полюбуемся!

- А князю нашему диких пчел в коробочке принесем, пускай они ему рожу накусают!

Вечерело, но охотники и не думали останавливаться на ночлег - так им хотелось поскорее добраться до дома. Они надеялись, пока есть свет, выйти из леса, а потом дотопать до Березовки вдоль опушки. А там их уже ждали: красавица Лада сидела на дубовом пне и покачивала изящной ножкой, обутой в маленький новый лапоток. Лапти, русская расшитая рубашка да пшеничная коса-девичья краса - богиня как будто сама в Березовке родилась и выросла. Сияние только волшебное разливалось по опушке.

Тетеря с сыном встали на колени у ног богини. Тетеря от волнения ни слова не смог сказать, смотрел и смотрел на прекрасную богиню.

- Вот - проститься с вами пришла, - сообщила Лада с грустью. - Приключения ваши закончились, значит и чудесам пора кончаться.

- Мы летом в Африку едем, - сообщил неожиданно Веприк. - И... какие еще земли бывают?

- Америка бывает, - сказала богиня. - Только ее еще не открыли.

- Да! И в Америку! - хором согласились березовцы.

- Ну, тогда еще увидимся, - рассмеялась Лада и потрепала мальчика по макушке.

- Бегите домой, вас там заждались.

Не в силах оторваться от прекрасного зрелища Тетеря и Веприк еще немного полюбовались на красавицу, а потом встали с колен, поклонились и медленно направились прочь.

- Тетя Лада, - остановился Веприк. - А как же Горыныч теперь? Жалко мне его что-то... кто его, хвостатого, полюбит?

- Да не змей он - человек! - вздохнула красавица. - Горыня! Горный богатырь, великан, давно богам служит. Много девушек его любили, да видишь - хочет он найти себе такую, чтобы не за силу и красоту его полюбила, а за душу нежную. Вот и обернулся чудищем поганым, спрятал в чешую красу свою молодецкую. А вместе с красотой и сердце верное свое, отважное, и душу прекрасную туда же запрятал! Чуть было навек чудовищем не стал... А мы с тобой, молодцы - спасли его! Найдет свое счастье Горыня! - богиня весело хлопнула в ладоши. - Он теперь поэму сочинил и полетел читать ее в Японию для одной девушки. Девушку эту я хорошо знаю: красотой она не славится, зато пишет удивительные стихи. Будет им, о чем поговорить.

- А в обморок она не упадет, когда трехголового гостя увидит? - спросил Веприк.

- У нее не только душа прекрасная, но и сердце отважное, - засмеялась богиня. - И глаза зоркие. Хорошая девушка! Конечно, немного испугается с непривычки, но, думаю, сумеет увидеть сокровища, которые богатырь наш за мерзким обличьем прячет.

Дивясь на горынину судьбу, охотники побрели домой. Чем дальше они шли, тем быстрее становился их шаг и в конце концов они, обгоняя друг друга, понеслись бегом по темному косогору, проверяя направление по запаху блинов, доносившемуся из родной деревни.

Не успели Тетеря с Веприком скрыться за пригорком, из-за деревьев к Ладе шагнули четыре товарища.

Перун, повелитель молний и грома, явился в виде сурового могучего мужика с черными лохматыми бровями и ярко-рыжей бородой. Хозяин ветров Стрибог выглядел молодым парнем со светлыми, почти что белыми, длинными волосами и шальными глазами. Темный Велес, управляющий богатством и животными, больше напоминал не человека, а лесное чудо-юдо из сказки - столько на нем было повсюду волос. А солнце-Даждьбог был очень похож на бортника Добрилу, только волосы и борода у него были не темные, а золотисто-русые, кудрявые.

- Нет, вы слыхали, какие нахальные козявки - в Америку вздумали плыть? - с неудовольствием спросил Велес. - Может, им еще на Луну захочется?!

- Не ворчи. Знаешь, какие они веселые, эти люди?! - свистнул Стрибог. - Собрались уже отплывать, а тут один мне на потеху взял да и обмотал голову парусом, а потом в воду прыгнул! Уж мы смеялись! Он еще притворялся, что тонет около берега.

- Да ну их, - сердито ответил Велес. - Я им таких верблюдов смастерил, а они их первому встречному продали.

- Но не для корысти же! - вступился Перун. - Ты на них не обижайся, это мужики серьезные, зря ничего не делают. Я знаешь как по одному синей молнией стукнул - а ему ничего, только ухо почесал... Или молния золотая была? Что-то не вспомню.

- Мне они тоже понравились, - согласился Даждьбог. - Я для них в пустыне груши, бананы вырастил, помидоры - все в один присест съели! Такие молодцы! Люблю, когда дети хорошо кушают.

- Ну ладно, - Велес сменил гнев на милость. - Хорошие ребята, хорошие. И не жадные. За богатство свое не держатся, о потерянном не плачут, над кладами не трясутся. Работа им в радость, а забота - в тягость. Богатство таких и любит. Будет у них уют и достаток в доме - даже и без моей помощи... Да я думаю и к змею они без нас бы добрались.

- Это точно, - согласился Перун. - Я же вам говорю - мужики стоящие. Может, не один бы год добирались, но Горыню все равно нашли бы.

- Только без нас Горыне худо бы пришлось, - усмехнулся светлый Даждьбог. - Чует мое сердце, пристукнули бы они его сосной, церемониться не стали бы.

- Чем дальше, тем нахальнее эти люди, - проворчал Велес. - Ничего не боятся.

- А интересно-то как на них смотреть! - Стрибог крутанулся на месте, так что по опушке пронесся вихрь, а в лесу всполошились и загомонили птицы. - Весело с ними!

- Чем они интереснее, тем они нас меньше уважают, - настаивал Велес. - Забывают нас, все сами да сами!

- Да... Будут ли о нас помнить через сто или через тысячу лет? - согласился Перун и его синие глаза немного погрустнели.

- Да и Перун... ты то есть с ними! - махнул рукавами удалой Стрибог. - Лишь бы уроков наших и примера нашего не забыли. Лишь бы смелость не потеряли!

- И силу, - добавил Перун.

- И ум, - напомнил мохнатый Велес.

- И сердце доброе, - улыбнулся Даждьбог.

- И любовь, - сказала Лада. - Главное, чтобы любить не забывали.